10 сентября 1721 года, на 21-м году войны, шведское правительство подписало Ништадтский мир. Россия оставляла за собой навечно Ливонию, Эстляндию, Ингрию и Карелию — до Выборга; остальные захваченные земли возвращала Швеции. Стороны обязались отпустить всех пленных.
Глава русской делегации Андрей Иванович Остерман поторопился известить царя об этом радостном событии в письме, к которому приложил подписанный договор. Петру стоило больших усилий тотчас же не поделиться новостью с окружающими. Уединившись, он прочитал текст трактата и, довольный, сделал на полях помету: «Все ученики науки в семь лет оканчивают обыкновенно; но наша школа троекратное время была, однакож, слава Богу, так хорошо окончена, как лучше быть невозможно».
На следующий день царская яхта влетела в Неву, паля изо всех пушек; на палубе грохотали барабаны и гремели трубы. На причале у Троицкой площади мигом собралась толпа, стали подъезжать государственные чины. Царь ступил на землю и в промежутке между залпами возвестил о причине радости — в ответ раздались приветственные крики, поздравления, шапки полетели в воздух …
Сопровождаемый толпой, Петр направился к Троицкой церкви помолиться. После службы Апраксин и прочие генералы попросили государя принять чин полного адмирала. Петр счастливо улыбнулся. Лучшая награда!
Весь день при звуках труб и литавр трубачи и дpaгyны в белых шарфах через плечо, державшие в руках перевитые лавровыми ветвями древки знамен с белыми полотнищами, разъезжали по улицам Петербурга, объявляя о заключении мира. Посреди запруженных народом улиц выкатывали бочки с вином и пивом. Петр взошел на помост, наскоро сколоченный на Троицкой площади, и прокричал в неистовствующую от восторга толпу:
— Здравствуйте и благодарите Бога, православные, что толикую долговременную войну всесильный Бог прекратил и даровал нам со Швецией счастливый вечный мир! Сия радость превышает всякую радость для меня на земле!
С этими словами он поднял кубок с вином — за здравие российского народа. Ему ответил громовой крик: «Да здравствует государь!» Шеренги солдат, выстроившиеся вокруг помоста, палили из мушкетов в воздух, орудия Петропавловской крепости производили оглушительные залпы.
31 октября Петр явился в Сенат и объявил, что в благодарность за Божию милость, даровавшую России победу, он прощает всех преступников, сидящих в тюрьмах, кроме убийц, и слагает с подданных недоимки, накопившиеся за восемнадцать лет.
2 ноября Сенат, Синод и гeнералитет собрались в Троицком соборе
Петр руководил богослужением, пел со священниками и отбивал такт ногой. После обедни зачитали статьи мирного договора. Затем Феофан Прокопович в пышной речи восславил дела царя, «едиными неусыпными трудами и руковождением» которго «мы, ваши верные подданные, из тьмы неведения на феатр славы всего света и, тако рещи, из небытия в бытие произведены и в общество политичных народов присовокуплены», а канцлер Головкин от имени Сената, Синода и генералитета дерзнул просить государя о принятии им титулов Отца Отечества, Великого и Императора Всероссийского, — «как обыкновенно у римского Сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены». Петр кивком подтвердил, что соблаговоляет принять титулы.
— Виват, виват, виват Петр Великий, Отец Отечества, Император Всероссийский! — провозгласил Головкин. Этот крик подхватили министры и генералы в соборе, а следом за ними войска и народ на площади, раздался звон колоколов, загремели трубы и барабаны, крепость салютовала пушечными выстрелами.
Выйдя из собора, царь возглавил шествие к Сенату, где в большой зале были накрыты столы на тысячу человек. Тут его поздравили голштинский герцог и иностранные послы. Обед прошел под знаком воспоминаний о понесенных трудах и свершениях.
Читайте также:
Зарплаты и цены в Российской империи
