Вступил в силу закон «об оскорблении власти». Что теперь будет с комментариями? Разбираемся в нюансах нового запрета и в том, чем он грозит всем нам.
29 марта вступил в силу закон о неуважении к власти, который был подписан В.Путиным на прошлой неделе. Совет по правам человека при президенте России, правозащитники и журналисты выступали против его принятия, но, несмотря на волну протестов, законопроекту, внесённому сенатором Клишасом, был дан ход.
В чём суть закона?
Новый закон о неуважении власти вносит поправки в статью 20.1 КоАП РФ («Мелкое хулиганство») и в закон «Об информации, информационных технологиях и защите информации»). Согласно этим изменениям, если на информационном ресурсе будут обнаружены материалы, «предназначенные для неограниченного круга лиц, выражающие в неприличной форме явное неуважение к обществу, государству, официальным государственным символам РФ, Конституции РФ и органам, осуществляющим государственную власть в РФ», то доступ к такому ресурсу будет блокироваться Роскомнадзором.
Для граждан, которые распространяют такие материалы, предусмотрена административная ответственность: штраф от 30 до 100 тыс. руб. за первое нарушение, штраф от 100 до 200 тыс. руб. или административный арест до 15 суток — за повторное нарушение. А при дальнейших нарушениях штраф увеличится ещё больше: от 200 до 300 тыс. руб. или арест до 15 суток.
Что такое «неуважение в неприличной форме»?
Толкования этого термина в законе нет. При этом, как отмечает Максим Оленичев, старший юрист «Команды 29» (неформальное правозащитное объединение юристов и журналистов, ставящее своей целью сопротивление растущей закрытости государства в России — прим. ред.), точного ответа нет даже у экспертов-лингвистов.
В 2014 году, после принятия поправок в закон «О СМИ», запрещающих использование нецензурной брани в средствах массовой информации, Роскомнадзор выпустил рекомендации по применению этого закона. В частности, в них говорится, что «среди специалистов существует мнение, согласно которому к нецензурным словам и выражениям относятся четыре общеизвестных слова, начинающихся на «х», «п», «е», «б», а также образованные от них слова и выражения». Считать ли иную экспрессивную лексику неприличной формой, зависит от понимания конкретного эксперта, отмечает Оленичев.
– Что касается неуважения, то это понятие всегда предполагает некий стандарт этических ценностей, нарушение которых влечёт неуважение, поэтому какие действия будут считаться неуважением, зависит от квалификации таких действий судом, а именно — в зависимости от текущего политического вектора, — говорит юрист.
Руководитель международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков в интервью изданию Znak.com не исключил, что после вступления закона в силу могут появиться новые разъяснения, что же всё-таки считать «неприличной формой», но для этого «нужно дождаться первых административных дел».
Оскорбление конкретного представителя власти тоже подпадает под этот закон?
Вопрос о том, как будет восприниматься оскорбление конкретного представителя власти, довольно спорный (впрочем, как и остальные положения закона). Так, существует статья 152 Гражданского кодекса «Защита чести, достоинства и деловой репутации», однако она предполагает обращение в суд от конкретного лица. Новый же закон, по словам Павла Чикова, вообще не предполагает наличие потерпевшего лица.
Как отмечает Максим Оленичев, оскорбления, к примеру, Владимира Путина как конкретного человека тоже с большой долей вероятности попадут под действие нового закона.
– В России в понимании органов власти Путин — не человек, а президент. Это часто встречается в правоприменительной практике. Например, в октябре 2018 года Смольнинский районный суд Петербурга постановил уничтожить «маску президента России», которую активист «Открытой России» Павел Чупрунов планировал использовать для проведения публичного мероприятия. Ни полицию, ни суд не смутило то, что у президента в принципе не может быть маски, поскольку в данном случае это просто государственная должность, а маска президента — не что иное, как маска гражданина Путина. Поэтому я не исключаю довольно широкое толкование закона в случае, если он может затронуть «незыблемые святыни» российской политики, — подчёркивает юрист.
К этой же категории могут отнести и сравнения политиков с историческими личностями — разумеется, в отрицательном контексте. Так, например, совмещение фамилий двух личностей (скажем, Гитлера и Путина) в одну тоже может рассматриваться как правонарушение.
То есть критиковать власть теперь вообще нельзя?
Можно, только осторожно. Вы можете выражать своё недовольство проводимой политикой, некачественной работой чиновников, коррупцией или чем-либо другим. Главное, делать это в корректной форме. В недавнем интервью «Интерфаксу» спикер Совфеда Валентина Матвиенко заявила, что критиковать власть можно и нужно, но при этом нельзя «переходить грань приличия», так как «свобода слова не означает возможность унижать человеческое достоинство».
А кто вообще будет отслеживать всё это?
Согласно закону, при обнаружении оскорбляющих власть материалов, генпрокурор или его заместители (а их 14) должны обратиться в Роскомнадзор (РКН) с требованием ограничить доступ к ресурсу с такой информацией. Однако совершенно очевидно, что полтора десятка человек не смогут и не будут отслеживать весь Рунет. По мнению Максима Оленичева, в большинстве случаев закон будет работать по обращениям чиновников или лояльных к властям участников прокремлёвских движений, и в меньшей степени — через реальный мониторинг сети.
– Технически исполнителем, конечно, будет не прокуратура, а РКН, который будет получать только санкцию от прокуратуры: реальным инициатором применения этого закона она будет только в очень ограниченном количестве случаев. В остальных случаях Генпрокуратура будет соглашаться или не соглашаться с позицией РКН, — отмечает юрист.
То есть за один «неугодный» комментарий сайт могут просто заблокировать без суда и следствия?
Без суда и следствия — да. Однако сначала РКН должен через провайдера уведомить владельцев ресурса о необходимости удалить «неуважительную» информацию в течение суток. В случае отказа или бездействия со стороны ресурса Роскомнадзор может ограничить к нему доступ. Это вовсе не означает, что сайт или страница в интернете будет заблокирована навсегда: после удаления неправомерной информации РКН снимет блокировку. Конечно, владельцы ресурса могут отказаться исполнять требования Роскомнадзора, но тогда свою позицию им придётся доказывать в суде.
Однако, как подчёркивает Максим Оленичев, главный риск закона как раз и заключается в том, что пока никто не знает, как его правильно исполнять.
– По сути, являясь цензурой, он практически неисполним, а его толкование отдается «на откуп» правоохранительным органам. Опасность закона заключается в том, что он будет применяться произвольно и для подавления критики власти. Если нет критики, дискуссии, то нет и демократии, — говорит юрист. — Это ещё один закон, который направлен на необоснованное ограничение прав граждан в нашей стране.
А что со штрафами? Кто их будет платить?
По словам Максима Оленичева, платить за оскорбительные комментарии придётся владельцам информационного ресурса, так как СМИ несёт ответственность за все материалы, размещённые на его площадках, в том числе и за комментарии.
При этом имеет значение, есть ли на сайте премодерация комментариев. Если написанные комментарии сначала просматриваются сотрудником редакции и только потом появляются на ресурсе, то даже удаление «незаконной» информации по требованию Роскомнадзора, отмечает Оленичев, не может гарантировать того, что владельцев ресурса не привлекут к административной ответственности.
Если же премодерации комментариев нет, то РКН обязан предъявить требование об удалении неправомерных материалов, и только в том случае, если редакция откажется удалять такую информацию, ей может быть назначен штраф. Однако всё это лишь предположение юриста. Как будет действовать закон на самом деле, никто из экспертов не может сказать наверняка, до тех пор пока не появится правоприменительная практика.
